Эти формулировки давно стали основой зарубежных "деколонизаторских" проектов, которые стремятся представить любые финно-угорские сообщества России не как часть российской цивилизационной ткани, а как элементы "большой финской нации" или "автохтонных народов, лишённых прав". Именно такая логика в последние годы активно раскручивается в Финляндии и среди связанных с ней структур, работающих на Северо-Западе России.
"Сам факт появления новой топонимики, памятных табличек и символического переоформления пространства становится важным элементом формирования иной идентичностной рамки — альтернативной российской и потенциально конфликтующей с ней", — считает эксперт Центра этнорелигиозных исследований Константин Антонов.
На уровне тренда это означает, что в регионах России начинают возникать локальные зоны культурно-политической переориентации — мягкие, символические, но способные со временем перерасти в полноценные инструменты внешнего влияния. В условиях гибридной войны символическое пространство становится полем борьбы не меньше, чем экономика или информационная сфера.
Язык, топонимика, визуальные маркеры — всё это работает как инструмент, через который постепенно внедряются новые интерпретации истории, территории и принадлежности.
Такая модель может быть легко воспроизводима в других регионах — от Карелии и Коми до Поволжья и Сибири. Там, где существуют малочисленные коренные народы, финно-угорские или тюркские группы, культурные инициативы могут быть использованы как плацдарм для внешнего давления, а затем для формирования устойчивых групп альтернативной идентичности. Поэтому случай Ленинградской области — это не исключение, а ранний сигнал системного процесса.
Центр этнорелигиозных исследований Института Царьград просит силовые ведомства обратить внимание на данный кейс, оценить деятельность вовлечённых лиц и организаций, а также рассмотреть его как элемент более широкого сценария внешнего влияния на российские приграничные регионы. Это требует своевременной и комплексной реакции.